-Когда написанная вами книга для вас является законченной? Вы когда-нибудь редактировали книгу, как художник — картину, после того, как она вышла в печать?
-По поводу художника я шучу, что в этом плане я Репин. Я просто в какой-то момент заставляю себя перестать это делать, потому что с «Частью картины» было так на каждом этапе. Вы подредактировали, потом ваша рукопись попадает к корректору. Я послушала аудиокнигу, обнаружила три повтора в одном предложении, нет, думаю, нехорошо, давайте исправим. Редактор уже такой: «Ну, хватит! Ну, перестань!» С «Протагонистом» было много опечаток, и уже на пятой — редактор просил меня прекратить. Если кто-то увидел там лишнюю точку, или тебе показалось, что она там есть, мы не будем переправлять, пусть уже живёт. Опять же, я заставляю себя отпускать эти тексты. В идеале ты отдала это, и пусть живёт себе, но так не бывает в реальности. Ты ведь опять приходишь на встречу с читателями, открываешь ту же историю, живёшь в этом тексте, и что-то тебя задевает там. Но я пытаюсь принимать свои же решения, понимаю, что, если будут какие-нибудь переиздания, когда мне выдадут тексты, я скажу: всё переписать. Вчера буквально у меня была такая история, точнее, позавчера: захожу в своё издательство подписать книжки для розыгрыша или чего-то. Меня ловит мой редактор, говорит: «Помнишь, два года назад ты сдавала сборник рассказов, теперь он выходит через месяц. Я сел, поредактировал, давай посмотрим. А я его не помню, что там, уже не верю в этот рассказ. Я заставила его прислать, чтоб прочитала его сама, переписала, ему пришлось заново делать редактору, но «я» два года назад и сейчас — это два совершенно разных человека. Поэтому, да, с одной стороны люблю черновики…
-Заметили ли вас, или вы начали себя продвигать?
-Хотелось бы, конечно, чтоб заметили. Нет, у нас есть прекрасная история с одной писательницей: она отправила историю на самотёк, её поймали. Но это не моя история, у меня был достаточно тернистый путь, который не заметен, когда у тебя параллельно в 2022 году выходит две книжки, и ты появляешься, как чёрт из табакерки. Этому предшествовал путь. Я это говорю, так как мы чаще всего видим результаты, но не путь. Я начала как-то появляться в литературе, наверно, в конце 2019 года, когда поймала ссылку на какой-то семинар молодых писателей у Союза писателей Москвы, что не внушало мне доверия. Я не понимала структуру истории, но приехала туда и получила обратную связь на первый роман «Часть картины» и некоторые рекомендации. И вот она получила премию «Лицей» в 2020 году, оттуда, можно сказать, начали меня замечать. Я очень благодарна своему издателю Алексею Портнову за то, что он не принял «Часть картины» в редакцию Елены Шубиной, он сказал:» Я вижу, что ты наш автор, ты мой автор, поэтому пиши». Его поддержка дала мне такой катализатор, что я знала, по крайней мере, есть человек, которому доверяю. И когда написала «Протагониста», то через некоторое время меня взяли в издательство.
Но то, когда книг у тебя нет, ты отправляешь рукопись в чёрную дыру — это жутко. Многие ломаются на этом этапе, и я бы сломалась, не получив обратной связи. Ты отправляешь это и не знаешь, в чём дело, может, в тебе, но, скорее всего, это с тобой что-то не так. Я рада, что появилось поколение 30-летних после стольких ломок. Но таких историй достаточно много, когда появляется какой-то автор, как, например, Вера Богданова. Но я не верю в истории, когда золотая монетка находится в том самом стоге сена, ведь издательство забросано писательскими письмами. Для меня нужно постараться, чтобы появиться на свет как автор. Поэтому опять же у меня есть знакомый, который прячется по углам, и я стараюсь оттуда его вытащить, иначе я не вижу возможности для его продвижения.
-Скажите, как время живёт в ваших текстах: день назад, два назад, неделю назад… Как вы этим управляете?
-Время субъективно. То есть, смотрите, у меня практически нет такого исторического времени. У меня довольно мало заходов. Хотя они имеются в пересказах. Я не существую в виде всезнающего автора, всё время нахожусь каким-то персонажем во всех своих текстах. Так, в «Части картины» я живу с Софьей, проживаю с ней её настоящее и, когда надо, прошлое. Есть понятие хронотопа в книге.
В «Протагонисте», наверно, время опять же субъективно, то есть, для каждого персонажа есть специфически важное время. У кого-то времени вообще нет, как, например, у Василия Евгеньевича — декана — который существует одновременно в силу возраста и того, чем он занимается. Он доктор философии, для него время как будто бы отменено. Его современник и Цицерон, и студенты в Зуме в виде «чёрных квадратиков». Он существует и как всезнающий правитель. Или Агния — женщина, по которой «проехались» 90-е, она всё время заперта в этом времени, не может из него вырваться, как из своего брака.
И в «Цикадах» это субъективное время появляется в виде флешбеков детства, когда герои привязаны к какой-то определённой ситуации, положению своему из детства. Наверно, было бы интересно поработать с историческим влиянием. У меня уже есть материал, но понимаю, что это по-прежнему будет что-то субъективное, подняться над историей у меня не получается, мне надо проживать её. У меня не режиссёрский метод, а актёрский: я живу с героем всю эту историю. А когда редактирую, то могу включить «режиссёра».
Анастасия Тарасова
Продолжение. Окончание следует.
Чтобы не пропустить самые интересные наши новости, подпишитесь на нашу группу ВК https://vk.com/meridian35ru
